Он был его самым любимым Учеником за последние два десятилетия. Ученик пришел к нему совсем мальчиком, и он, Учитель, хотя и не сразу разглядел его потенциал, но что-то особенное в мальчике почувствовал. Было у Учителя такое чувство, какое иногда переживает исследователь, который долгие годы бьется над неразрешимой проблемой, и постепенно, шаг за шагом, подходит к ее решению… О. это сладостное предвкушение долгожданного результата, когда, на самом деле, ничего еще нет, когда разум трезво отвергает саму возможность достижения, но интуиция, как отпущенная на свободу птица, уже взлетела в недосягаемую разумом высь и оттуда в считанные мгновения охватила пространство и определила вектор полета к намеченной ею же цели.
Поначалу Учитель был суров к мальчику. Ради его же пользы. Мальчик спал на полу, ел скудную пищу, убирал жилище Учителя, который почти не разговаривал с ним, предпочитая жесты и мимику. Мальчик должен был научиться понимать свое место, принять свою новую ситуацию со смирением, не рассуждать и не подвергать решения Учителя сомнению. Мальчик очень скоро понял свое положение, как и то, что его детская воля – ничто, по сравнению с волей Учителя. Мальчик скучал по своей семье, страдал от одиночества, но если плакал, то только во сне. Страшные сны терзали его каждую ночь, но он, намаявщись за день, крепко спал и не видел, как Учитель подходил к нему и клал большую уверенную ладонь на его голову в минуты особого напряжения.
Со временем между ними установилась прочная связь, основанная на подчинении. Учителю не хотелось думать, что в основе их отношений лежит элементарный страх, потому что искренне привязался к мальчику и стал потихоньку обучать его тайным магическим знаниям. И хотя Учитель по-прежнему был скуп на похвалы, мальчику уже доставались слова одобрения, тепло большой ладони Учителя на его детском плече и некоторые послабления дисциплины. Учитель стал выделять своего любимого Ученика, и теперь другие ученики завидовали мальчику и делали ему мелкие пакости, тайком от Учителя.
Мальчик вырос и многому научился. Он был худощав, светловолос, с открытым наивным взглядом темных глаз, с незлобливым характером и добрым сердцем. Повзрослевший Ученик никогда никому не завидовал, обожал Учителя, который стал для него всем – отцом, другом, покровителем и самым всесильным человеком на планете. Нужно признать, что и Учитель полюбил Ученика и не мыслил без него жизни. Полюбил тихий голос своего любимца, открытость взора, готовность услужить ему, Учителю, помочь ему, позаботиться о его нуждах, просто посидеть рядом в медитации. Они проводили часы в создаваемым ими общем поле, доверительно и открыто общаясь энергетически, и не было между ними тайн и недосказанностей. Учитель передал любимому Ученику все свои знания, опыт и мудрость. Ученик был глубоко признателен Учителю за это и выражал свою благодарность всеми доступными способами. Иногда он просто лежал у ног Учителя, лежал ниц часами, поклоняясь тому всей душой, как единственному на Земле богу. В такие минуты Учитель осознавал себя Богом, который создал своего Ученика, и гордыня трепетала в его груди, в том самом месте, где должно быть милосердное любящее сердце.
А потом, неожиданно для Учителя, Ученик ушел. Случилось это часа в три по полуночи, в самый час испытаний, когда сознание засыпает, а демоны подсознания поднимают головы и скалят зубы, насмехаясь над человеческими надеждами и верой в хорошее. Ученик применил магию, и Учитель благополучно проспал до утра. А когда открыл глаза, любимого Ученика уже не было. Ученик надежно закрыл за собой пространство, спрятав, что называется, концы в воду, и Учитель, как ни старался, на смог определить даже направление его побега. Все-таки мальчик был необыкновенно талантлив.
Боль и разочарование Учителя сложно описать словами. Он сразу состарился на десяток лет, пролежав два дня на жесткой постели, не принимая пищи из рук других учеников, которые остались ему верны, но тайно злорадствовали – пригрел змею на груди. Где же твоя мудрость, где же твоя прозорливость, Учитель?
Он так и не оправился от нанесенного ему удара. Все свои оставшиеся годы Учитель посвятил поиску неверного Ученика, но мир в этот раз не полнился слухами, следы беглеца развеял переменчивый ветер, и они так и не встретились.
Игорь запомнил этот сон с того места, когда он открыл глаза в своем скудном жилище и не увидел Ученика рядом, как обычно,– каждое утро тот подавал ему, Учителю, пиалу с водой и чистое полотенце. Сон был абсолютно реальный. Игорь помнил резкую боль в сердце, когда не обнаружил юношу рядом, свой ужас и беспомощность от случившегося. Жизнь его разбилась на мелкие осколки, которые кромсали душу острыми ножами. Помнил, как он лежал на травяном ложе и не мог пошевелиться от ужасающей слабости, не мог даже проклинать себя за доверчивость – не нужно было впускать Ученика в свое сердце, не нужно было менять беспристрастность на привязанность. Старый маг забыл раз и навсегда установленные миром правила – полюбив, ты теряешь себя и контроль над своей судьбой. Ты беспомощен, как младенец. И некого винить в этом, кроме самого себя. Он возомнил себя Богом? Вот и расплата за эту греховную иллюзию.
Игорь долго стоял под душем, чередуя горячую воду с ледяной, потому что на душе было гадко, и тело, измученное странным сном, болело, как после физических силовых упражнений.
Он приехал в офис раньше обычного, заказал секретарше кофе и погрузился в работу. Но сон все не отпускал, все напоминал о себе, тревожил, будоражил, пугал…
В обед Игорь позвонил Марине. Они познакомились несколько дней назад у друзей и уже пару раз посидели в ресторане, необыкновенно быстро сблизившись, поскольку у них было много общего. Ни к одной девушке до этого Игорь не испытывал чувства такого созвучия, единения… Он понимал ее с полуслова, как будто знал ее многие годы. Он ощущал ее эмоции, предвидел ее реакцию в разных ситуациях. Это волновало, возбуждало и немного изумляло, но не пугало. Между ними сразу возникло доверие, казалось бы ни на чем не основанное. Но Игорь чувствовал, что на глубинном уровне они составляют одно целое и подтверждают легенду о двух половинках, которые нашли друг друга.
После работы Игорь отвез Марину в городской парк, где они гуляли и катались на лодке по пруду, а потом ужинали на открытой веранде. Вечер был теплым и сухим, летняя зелень поражала изумрудными оттенками и свежестью. Они неотрывно смотрели друг на друга, как будто связанные крепкими, но невидимыми узами, и чувствовали, как это невидимое нечто еще больше сближает их.
В темной аллее парка Игорь, уже не сдерживаясь, стал целовать девушку, и она сразу же ответила ему так же страстно и безбашенно, как и он ее. Притяжение было взаимным и непреодолимым. Он обнимал Марину и ощущал ее волнение, подчинение его воле, его желанию, его силе. Как будто их насквозь пронизывало высоковольтное поле, в котором чувства Игоря взлетели на недосягаемую высоту, создавая невероятное состояние всемогущества и рождая жажду власти. В этом состоянии он как будто сместился в иную реальность, как будто видел себя, окруженного голубоватым сиянием, способным прозревать невидимое и управлять всеми мирами одновременно. Как в странном сне, он увидел, как из его тела протягиваются энергетические огненные жгуты, обвивающие прижатое к нему тело Марины, как эти жгуты проникают под ее кожу, внутрь, завладевая ее волевым центром, как вскрывают ее сексуальную чакру, и энергия этой чакры взрывается в теле девушки мощным ярко-оранжевым фейерверком.
Марина сильно вздрогнула, прижалась к Игорю еще теснее… Оба сходили с ума от желания взаимного обладания.
— Я не могу без тебя, – простонал он ей в губы. – Ты – моя, моя…Будь со мной всегда, пожалуйста. Не уходи…
— Я никуда не ухожу… Я с тобой…
И тут внезапно, внутренним зрением он увидел старого Учителя, крепко спавшего в постели, и Ученика, спокойно уходящего в неверную тьму ночи. Реальность сна была пугающей. Внутри Игоря все заледенело. Он оторвался от Марины, тяжело дыша.
— Что случилось? – Она тянулась к нему, вся с ног до головы обвитая его голубой энергией, как в коконе.
— Ничего… Давай не торопиться. У меня крышу сносит.
Он даже не особо удивился тому, как хладнокровно отозвал назад и мастерски втянул в себя свою энергию. Как будто это был не он. Или та его часть, которую Игорь до сих пор не знал?
Он обнял Марину, и они направились к парковке. Оба делали вид, что ничего странного не случилось. Он довез ее до дома и попрощался. Видел, что Марина хочет пригласить его к себе, но ему нужно было во всем разобраться, и он быстро уехал, чтобы не дать слабину и не подняться в ее квартиру.
У себя он напился. Не так, чтобы очень, но порядочно. Теперь он жалел, что не остался у Марины. Ладно, в другой раз будет умнее. Желание снова проснулась, расторможенное выпивкой. Он стал представлять себе Марину, ее жаркое тело без одежды, искусанные губы… в его полном подчинении… И снова почувствовал, как из него заструилась пробужденная голубая энергия, концентрируясь и проникая в Марину через горловую чакру, заполняя ее голову, лишая способности думать самостоятельно. Как по этим голубым проводам побежали его мысли – Ты моя, помни это. Ты только моя и ничья больше…
Еще один его голубой щуп присосался к ее сексуальной чакре, заполняя желанием принадлежать только ему, сдаться на его милость целиком и полностью. Великая древняя сила исходила от него, проникала в тело другого человека, лишая воли, разума, сопротивления. Вожделение смешалось с радостью повелевания. Он чувствовал, что имел на это право. Он получил это право в какой-то другой жизни, но теперь границы, разделяющие миры живущих и ушедших, рухнули, и право Учителя на Ученика утверждало себя в настоящем. Впервые он увидел наяву лицо Ученика, его открытый бесхитростный взгляд, аккуратный прямой нос, темные вдумчивые глаза… Ученик был копией Марины. Или Марина была его ожившей копией?
Игорь в настоящем испугался, но тот, который теперь жил внутри него, был тверд в своем праве – получить Ученика обратно со всеми потрохами, подчинить себе и наказать за предательство.
Марина была совершенно вымотана вечерним свиданием и немного обижена тем, что Игорь уехал от нее, как будто спасаясь бегством. Она заснула сразу же, но сон был беспокойным и прерывистым. Во сне, который не был предназначен для запоминания, ее пленяли странные голубоватые существа, похожие на пришельцев. Они надели ей на голову прозрачный шлем с тонкими проводами и копались в ее мыслях. Затем в ее животе вспыхнул огонь, который не обжигал, но охватывал все ее тело, а Игорь тянул руки к этому пламени и управлял его силой, как-то не по-доброму ухмыляясь.
Она проснулась от собственного крика, мокрая от пота. Отдышалась и поняла, что все ее тело охвачено желанием. Ей хотелось вызвать такси, поехать к Игорю, ворваться в его квартиру и прямо на пороге наброситься на него, прямолинейно и грубо, сорвать с него и с себя одежду, отдаться очертя голову… Ее ломало, как наркоманку. Внутри бушевал огонь, и она корчилась от него на постели, теряя волю. Ей казалось, что никогда в жизни она не хотела мужчину так яростно, с полным пренебрежением к себе. Пусть он делает с ней, что хочет. Пусть унижает, отталкивает и снова притягивает, пусть играет и издевается. Все равно от него ей никуда не деться.
Она вымоталась и беззвучно закричала в пустоту, моля о помощи. Опять провалилась в сон, в котором она бежала ночью под звездами по пересохшему руслу реки, время от времени чертя указательным пальцем магические символы на песке, которые оживали и закручивали песок в сверкающие дымчатые кольца. Песок заметал следы, создавал фантомы, которые множились, формируя ложные направления. Она бормотала заклинания, стирая память камней, около которых пробегала. Узкий луч света время от времени падал ей под ноги, указывая верный путь. Перед рассветом она решила отдохнуть и задремала. То ли во сне, то ли наяву ей явилось сияющее существо, окутавшее ее усталое тело теплом и надеждой. Существо погладило ее по волосам и сказало – Ты свободен.
Марина видела сон во сне, но ее это не удивляло. Как не удивляла способность чертить магические символы и чувствовать руку сияющего духа на своей голове с коротко остриженными волосами.
Она проснулась без всяких мыслей и желаний, не думая о вчерашнем. Игорь позвонил ей на следующий день и попросил встретиться. Она согласилась с радостью, потому что соскучилась. Как только она думала о нем, от него тут же приходило сообщение, в котором он признавался, что тоже весь день думает о ней. И это было правдой. Чувства Марины обострились до такой степени, что она угадывала малейшие оттенки эмоций Игоря, не говоря уж о мыслях. Опять между ними нарастало притяжение, которому трудно было сопротивляться.
Когда Марина увидела Игоря, ожидающего ее на стоянке автомашин, она отпустила все тревоги и бросилась в его объятья. Он крепко обнял ее и стал целовать в макушку.
— Я думал, ты не придешь, — бормотал он.
— Я не могла не прийти, — просто сказала она.
Он все не отпускал ее, и они стояли, покачиваясь, сросшиеся телами, как единое целое. Любовь заполняла их, играя оттенками доверия и нежности, как радугой. Он взял ее за руку и повел к машине. Они сели в салон и опять стали целоваться.
— Никаких больше снов, — сказал себе Игорь. – К черту прошлое. Есть только я и она.
Но прошлое все-таки вылезло. В кафе Марина встретила знакомого по институту. Он узнал ее и помахал рукой. Марина заулыбалась и пошла к его столику, чтобы поболтать. Игорь сидел молча, постепенно наливаясь злобой. Парень был щуплым и безобидным. Но Марина щебетала с ним уже несколько минут, не обращая на Игоря внимания. Когда ревность подошла к своему пределу, Игорь ощутил в себе уже знакомое чувство перехода в некое подпространство, в котором до поры в свернутом положении таилась его сила. Сила вздыбилась и сорвала печати. Энергетическое поле Игоря вмиг развернулось, охватив кафе и Марину с ее знакомым. В этом поле заметались голубые сполохи, которым Игорь мгновенно придал форму и направление. Невидимые стрелы вонзились в тело Марины, лишая ее сил. Марина запнулась на полуслове и обернулась. Игорь сидел злой и надменный. – Назад, — говорил его облик. – Ко мне.
Марина медленно подошла к нему и села, спеленутая голубыми плетями.
— Перестань, — вдруг сказала она, глядя ему в глаза.
— Что перестать?
— Я же все вижу, — буквально зашипела она. – Убери от меня свои руки.
— Я тебя не держу.
— Держишь.
— Как?
— Не смей применять ко мне насилие.
— О чем ты?
И тут Марина вдруг прищурилась и напряглась. Ее правая рука начертала на столе какой-то символ. Поле Игоря сотряслось, как от удара, голубые стрелы выпали из ее тела и рассыпались. Игорь раскрыл рот от удивления.
— Я тоже кое-что помню, — сказала Марина свистящим шепотом.
— Помнишь? Кое-что помнишь? А помнишь, как ушла от меня ночью? Ты бросила меня, — злобно заговорил Игорь. – Предала. Я доверял тебе, я отдал лучшие годы своей жизни. Научил тебя всему, что знал. Неблагодарная.
— Ты подчинил меня себе. Я была твоим придатком, твоей тенью.
— Без меня ты была бы никем. Ты была моим любимым учеником. Но всего лишь учеником. И да, лучше быть моей тенью, чем никем.
— Ах, благодетель. Ты лишил меня воли, отнял свободу. На фига мне твои знания, если я не могла ими воспользоваться без твоего разрешения.
Он, не сдержавшись, метнул в нее сгусток темной энергии. Она ахнула и содрогнулась.
— Ненавижу тебя!
— Я тоже.
Марина воззвала за помощью к сияющему существу. Темный сгусток в ее теле трансформировался и ударил по Игорю.
Они мерялись злобными взглядами, переполненные ненавистью друг к другу. Потом медленно выдохнули.
— Я любил тебя, — печально сказал Игорь. – Видит бог, я любил тебя как сына.
— А я тебя. Если бы ты не давил на меня.. не манипулировал мной…
Они вдруг осознали, что говорят не о себе. Реальность медленно возвращалась.
— Какой ужас, — сказала Марина. – Что с нами происходит?
— Не знаю…
— Что с этим делать?
— Если бы я знал!
Они замолчали, глядя в стороны. Потом Игорь расплатился и довез ее до дома. Она уже хотела выйти из машины, когда он удержал ее за руку.
— Марина, прости меня, я не хотел причинить тебе вред. Но когда я увидел, как ты мило беседуешь с тем парнем, меня просто переклинило. Да, я ревную, и прошлое здесь не причем. Ты для меня самый родной и близкий человек на свете. Я не знаю, как это произошло. Но это факт. Я все время хочу быть с тобой, я боюсь тебя потерять. Меня разрывает на части. Я хочу тебя до смерти и одновременно ненавижу. Как будто во мне живут два разных человека. Но, поверь, когда я говорю, что ты очень близка мне, я не лгу, это чистая правда. Я не знаю, что мне делать. Ты, конечно, можешь сейчас уйти навсегда, но я не переживу этого. Я просто умру без тебя.
В слабом освещении автомашины Марина увидела, как его лицо исказилось, сморщилось, пытаясь удержаться… но он все равно заплакал сухими слезами – некрасиво, надрывно, как плачут маленькие дети и сильные мужчины. Она замерла, испуганно вздрагивая при каждом его всхлипе. Ее сердце рванулось к нему, содрогаясь от жалости. Она порывисто обняла Игоря, прижав его лицо к себе.
— Что мне делать, что мне делать с этим, Марина?
Любовь к нему вдруг вернулась с прежней силой.
— Пойдем со мной, — сказала она и, взяв за руку, вытащила из машины.
Страсть была нестерпимой, выжигающей разум, отключающей память и воспламеняющей прикосновения. Страсть сочетала в себе обреченность прошлого и восхитительность настоящего, а потому в силе ее был привкус горечи, отзвук предательства и всепоглощающая красота самоотверженности. Их энергия, наконец-то, то была направлена на созидание, и два ослепительно белых пламени соединялись в бесконечном танце любви и самоотдачи.
Последнее, что видел Игорь перед тем, как провалиться в сон, были ее темные глубокие глаза, в которых он отразился, как в вечности.
Во сне Ученик вернулся. Он приветствовал Учителя почтительным наклоном головы, но вся его поза выражала самодостаточность и уверенность.
— Зачем ты явился? – взревел Учитель, вскипев от ярости.
— Я пришел, чтобы поблагодарить тебя за все, что ты мне дал. Я пришел, чтобы попросить прощение за то, что я ушел тайком, не попрощавшись с тобой, и принес тебе много горя. Я и сам тосковал по тебе. Но иначе не мог. Я бы умер рядом с тобой, в твоей тени. Мне нужно было уйти и стать собой.
— Я никогда не приму твоих извинений, — распалялся Учитель. – Неблагодарная тварь. Ты бросил меня, как ненужную тряпку, после того, как получил от меня все, что желал. Я проклял тебя. Ты останешься проклятым до конца своего обращения на колесе времени. Ты никогда не сможешь полюбить. Твои ученики будут предавать тебя, и тебе вернется сторицей вся боль, которую ты причинил мне. Убирайся с глаз моих. Ненавижу тебя.
Ученик стоял перед ним твердо, но губы его дрожали.
— Хорошо, — сказал он сдержанно. – Будь по твоему. Я уйду. Но помни, я пришел с миром. Я простил тебя и думаю, что тоже заслужил твое прощение.
— Прощение? Никогда! Сдохни, щенок, непрощенным! Ненавижу! Ты мне должен целую жизнь, и я не успокоюсь, пока ты мне не вернешь этот долг.
Ученик повернулся и медленно пошел к двери, надеясь, что Учитель остановит его, как прежде, улыбнется, потреплет по голове и скажет, что все забыто. Учитель же схватил крепкий деревянный посох и запустил со всей силы в спину уходящего непобежденного Ученика. Посох ударил Ученика в спину, ученик зашатался от удара и стал медленно-медленно оседать на пол…
Игорь проснулся, хватая ртом воздух… Марина лежала, прижавшись обнаженным телом к его спине, ее лицо было безмятежным и счастливым. Волосы, щекотавшие его руку, пахли солнцем. Она была живой и невредимой, но сон, как и прежние сны, был до судорог реален. Игорь смотрел на нее, чувствуя, как в него перетекает ненависть из прошлого. Он любил ее сейчас до одури, но ненависть жила своей жизнью. Он представил, как сомкнет руки на ее тонкой шее, сдавит тихонько, а потом сильнее, и будет смотреть, как уходит из нее жизнь в обмен на его.
Игорь скривился от боли, которая раздирала его внутренности, наполняя безысходностью. Чужая воля подчиняла его, заставляя страдать и ненавидеть. Игорь вздохнул, как перед прыжком в холодную воду, и, балансируя на пределе сил, принял решение. Вначале у него ничего не получалось, но потом, двигаясь настойчиво и медленно, он все-таки сумел воскресить в себе огненную силу, которая дремала в нем в далеком прошлом. Он выделил из себя образ Учителя, подавив сопротивление, и бросил его в костер, который разгорался внутри него, пожирая темную энергию, радуясь языками пламени. Горело его эфирное тело, от внутреннего жара лопались тонкие каналы, нестерпимой болью наполнялись нервы… Игорь не умел контролировать огонь, но не очень беспокоился по этому поводу. Пусть сгорит все, что подлежит уничтожению, сгорит дотла, потому что с этим ему не жить.
Когда пожар утих, внутри Игоря летала невесомая сажа, серым покровом оседал пепел, оттеняя пустоту. Он лежал абсолютно пустой и безжизненный. И тут проснулась Марина. Она обняла его рукой, прижалась щекой к щеке и промурлыкала – Доброе утро!
Он не шевелился. Марина повернулась, посмотрела в его лицо и испугалась: — Что с тобой? Что случилось? Ты болен?
— Я здоров, — хрипло ответил Игорь. – Все хорошо.
— Ты жалеешь о вчерашнем?
— Нет, что ты, конечно, нет. – Он ответил ей автоматически, потому что ничего не чувствовал, кроме зияющей пустоты внутри.
Она нахмурилась, а потом села и кивнула головой. – Я тоже не жалею. – И, помолчав, — спросила – Опять сон?
Он вдруг подумал, что она, пребывая с ним в едином поле, могла видеть то, что он сделал. В прошлом. С ней. И то, что мог сделать в настоящем.
— Не бойся, — прошептал он. – Я справился. Теперь все будет хорошо.
Она посмотрела на него мудрыми глазами любящей женщины. Потом решительно легла на его холодное тело и прижалась своим потрясающим живым теплом. Он не понял, как она это сделала, но сила ее тела стала перетекать в него золотыми потоками, заполняя пустоты, исцеляя и возвращая к жизни. Он чувствовал себя воскресающим из мертвых. Он чувствовал, как из-под пепла и черной копоти начинают пробиваться зеленые ростки надежды, как золотой животворящий свет расправляет его изнутри, как наливаются энергией мышцы, органы, клетки кожи.
Он перевернул ее и лег сверху, щедро делясь с ней ее же теплом. Благодарность указывала ему путь, а нежность превращала их соединение в долгую сладкую пытку. Потом они лежали рядом умиротворенные, как супруги, прожившие вместе много лет. Или столетий? Их молчаливое совместное слияние напоминало прощение. И прощание. Потому что все завершено. Долги отданы.
Марина вывернулась из-под его руки и потянулась. Он, улыбаясь, поцеловал кончики ее пальцев.
— Сделать тебе кофе? – спросила она обыденно.
— Нет. Я поеду. Сегодня насыщенный день.
Он одевался, посматривая на Марину, которая лежала перед ним обнаженная и отстраненно разглядывала его. Как будто впервые видела. Игорь подумал, что вместе с Учителем сгорела страсть. Ненависть исчезла, а вместе с ней и любовь. Любовь – оборотная сторона ненависти?
Он нагнулся и поцеловал Марину. – Спасибо за все. Я позвоню. – Она кивнула.
Он не знал, позвонит ли? Сейчас он ничего не знал о себе. Огромная его часть умерла в огне, который сам же вызвал. Можно ли это считать неудачным самоубийством?
Он медленно шел к двери, оборачиваясь, стараясь запечатлеть в памяти довольную Марину, ее тугое теплое солнечное тело, темные мудрые глаза и светлые растрепанные волосы. Как будто он никогда больше ее не увидит.
— Подожди, — сказала Марина, и он притормозил у самой двери. – Хочу, чтоб ты знал, я тебя простила. И спасибо тебе.
— За что?
— За то, что оставил меня в живых.
Она все знала. Они все знали друг о друге. И можно было бы начать все заново. Но их время вышло.
Уже в машине он прикрыл глаза и попытался разобраться в своих ощущениях. Пустота никуда не делась, но была она, как ни странно, полной и многообещающей. А что же еще было? Прошлое умерло, будущее еще не родилось. Пустота в настоящем. И тут он почувствовал то, что не ощущал последний месяц. Почувствовал и сказал это вслух, будто пробуя слова на вкус: – Я – свободен!
И засмеялся.
Татьяна Золотухина